По существу в Москве мы имеем дело с конфликтом двух альтернативных версий корпоративного государства: традиционной, при которой рассечение общества на группы производится сверху произвольным образом, и новой, условно говоря, «сетевой», при которой корпорации возникают в режиме самоорганизации и склонны диктовать государству режимы взаимодействия. 

Особенный оттенок в восприятие произведения привносит знание о том, что жизнь Валерия Ватенина трагически оборвалась, когда художнику было всего лишь 44 года. 

«Если на стене висит ружье, оно непременно должно выстрелить», – завещал великий Чехов. А вот что должно произойти, если на сцене стоит огромная ржавая ванна? 

Вы счастливчики, вам не проели мозг,
с вами Бог, должно быть,
а с нами – Босх. 

Для меня творчество существует всегда на границе – между смыслом и абсурдом, между ужасом от осознания конечности существования и смехом от понимания бесконечности жизни. 

Всё в этом произведении говорит о жажде жизни и преклонении перед плодородной землей, взрастившей и этот урожай, и этих прекрасных молодых женщин! 

Богу, совести, честному имени –
Больше мы никому не должны.
Всё, что можно купить или выменять,
Остается с другой стороны. 

Непринужденность, живая атмосфера современного города как раз и есть то новое, что привнес в комедию Клод Зиди. 

Конечно, если бы размышления о русской жизни я писал на Капри, они, несомненно, были бы значительно глубже. А так... 

Моя задача – создавать пространства. Формальная составляющая – конструкция и композиция – имеет принципиальное значение. Лист, фильм, книга или пространство экспозиции должны быть многомерными, открытыми для восприятия всеми органами чувств. 

Проснувшись, я понял с поразительной и окончательной ясностью, что человек, в том числе и я, бессмертен. И что мир не ограничивается видимостями, а смерть есть продолжение жизни. 

Не стало Марины Алексеевны Сафоновой, искусствоведа, в течение последних полутора лет представлявшей на страницах нашего журнала современных художников. 

Все работы Ирины прекрасно наивны и добры. Ее природного юмора хватает на то, чтобы смешно рассказать о грустном, серьезном и вечном, а духовной глубины – на то, чтобы в смешном и веселом услышать пронзительную, щемящую ноту.