Тело, пространство, ирония и реальность в творчестве Коста Гусалова

В юности у меня были огромные амбиции. Это не были амбиции, связанные с честолюбивыми мечтами о признании и славе, нет. Это были претензии на собственное всемогущество в творчестве, да такое, чтобы в любом моем рисунке присутствовала вся Вселенная, ни много ни мало. Чтобы в лист бумаги можно было запихнуть не только всё пространство, которое я могу охватить умом, но и любую историческую эпоху, о которой я могу помыслить, любое личное воспоминание или любую мечту, которая мне пригрезилась, и т. д. и т. п.

С годами, постепенно приходила трезвость. Я уже понимал, что в этих притязаниях было что-то наполеоновское, и стал с большой иронией относиться к своим прошлым потугам. Приходилось смиряться со своими возможностями, и с каждым годом я становился всё скромнее и скромнее. Теперь, когда мне стукнуло 57, я думаю только об одном: о теле и пространстве, в котором это тело живет. О том, что ни тело, ни пространство не существуют друг без друга, но при этом не смешиваются меж собой до конца. И в этом парадоксе я нахожу столько глубины и содержания, что большего мне и не нужно.

Интересно, что ждет меня в старости, если я до нее доживу? Может, мне достаточно будет просто смотреть на линию, на пустоту вокруг этой линии, и мне будет казаться, что это и есть самое глубокое постижение реальности? 🙂