«Наташа»

«В искусстве то ценно, что рождено собственными размышлениями, действительностью, жизнью… Художник должен отдавать всего себя, весь жар, пыл своему замыслу…». Эти слова Евсея Евсеевича Моисеенко (1916–1988), одного из самых заметных и самобытных советских художников второй половины XX века, являются лейтмотивом творчества живописца и ключом к его пониманию. Родившийся в белорусской крестьянской семье, с раннего детства проявивший способности и любовь к рисованию и осознанно стремившийся к искусству, юный Евсей, закончив семь классов школы, уехал в Москву, где поступил в Художественно-промышленное училище имени М.И. Калинина, готовившее мастеров росписи по металлу и папье-маше. Обучение в училище народным промыслам и возможность прохождения производственной практики в известных центрах русских народных промыслов – Палехе, Федоскино, Жостово – оказали заметное влияние на развитие всего творчества Моисеенко, яркими чертами которого являются свободный живописный почерк и уход от академического рисунка.

Специальные художественные дисциплины в училище вел талантливый педагог, художник и скульптор Борис Николаевич Ланге (1888–1969), которому, по признанию самого Моисеенко, он обязан осознанием себя как живописца. Уже тогда росписи Моисеенко отличались смелым построением композиции и новизной цветовых решений, что не могло не отразиться на его дальнейшей судьбе: на копийные работы и натурные этюды молодого мастера обратили внимание известные советские художники Василий Николаевич Яковлев (1893–1953) и Исаак Израилевич Бродский (1883–1939) и посодействовали его зачислению в 1935 году (за три месяца до окончания учебного года) в Институт живописи, скульптуры и архитектуры Всероссийской академии художеств на живописный факультет как «проявившего склонность к станковому искусству». Здесь ему посчастливилось попасть на третьем курсе в мастерскую Александра Александровича Осмеркина (1892–1953), талантливого художника и педагога, который помог Моисеенко сформировать оригинальное композиционное мышление и развить зрительное и колористическое воображение.

Обучение прервала Великая Отечественная война: в самом ее начале, 2 июля 1941 года, Евсей Моисеенко в числе многих студентов Академии художеств ушел добровольцем в народное ополчение. Под Ленинградом он вместе со своей частью попал в окружение, был взят в плен и до апреля 1945 года находился в концентрационном лагере Альтенграбоф. После освобождения ему удалось вернуться в армию, закончить войну в составе гвардейского кавалерийского корпуса, а затем, после демобилизации, вновь приступить к занятиям в Академии художеств, обучение в которой он блестяще завершил в 1947 году. И хотя по окончании института его сразу же приняли в Союз советских художников, для Моисеенко долгие годы официальное признание и профессиональное продвижение были невозможными в силу его статуса «узник концлагеря». Ситуация изменилась с началом «оттепели», когда в 1956 году живописца избрали в руководство Ленинградского отделения Союза художников. С этого момента началось его стремительное восхождение: он получает звание Народного художника РСФСР и СССР, становится лауреатом трех премий СССР (Ленинской, Государственной и имени Репина), преподает в собственной мастерской в Академическом институте живописи, скульптуры и архитектуры, где под его началом вырастает несколько поколений художников. И все эти годы Моисеенко много и плодотворно работает.

В своем творческом поиске художник обращается к разным жанрам: это и «…масштабные исторические батальные сцены, и ратный труд и труд хлебопашца, пейзаж, натюрморт и портрет, фантастические композиции и этюды-воспоминания, холсты, навеянные литературными произведениями, и сгустки представлений об ушедшей эпохе…». И страшный опыт лет, проведенных в концлагере, конечно же, наложил свой отпечаток на художественную философию Моисеенко: в своих произведениях он не может не соединять присущие каждому мастеру внутренние переживания с личным пережитым, и потому его полотна, в первую очередь посвященные теме войны и подвига, обладают невероятной силой воздействия. Этот же отпечаток заметен и в «мирном» этапе творчества художника – темный колорит, размытые контуры изображаемых предметов, визуальная сдержанность персонажей и эмоциональный фон с оттенком печали являются характерными для произведений Моисеенко-живописца. Тем более удивительным кажется написанное художником и представленное сегодня в постоянной экспозиции Тверской областной картинной галереи живописное полотно «Наташа», датируемое 1966 годом, которое можно было бы назвать «Девушка, освещенная солнцем», если бы произведение, так именуемое и принадлежащее кисти Валентина Серова, уже не существовало и не находилось бы в стенах Третьяковской галереи. Солнечный свет и радость, льющиеся с холста, – вот то самое первое впечатление, которое охватывает созерцателя, остановившегося перед «Наташей».

Обращаясь к жанру портрета, Евсей Моисеенко часто изображал детей: тема детства является одной из творческих отдушин мастера, а «…его преклонение перед чистотой юности, интерес к формированию человеческого характера проявляются в создании многочисленных портретов одного и того же лица». Наташу, героиню картины, носящую одну из самых распространенных русских фамилий Иванова, художник писал трижды, и серия этих портретов является своеобразным рассказом о становлении личности. Изображенная девочка, внимательно всматривающаяся в зрителя прищуренными от яркого солнечного света глазами, была дочерью шофера, работавшего в Доме творчества в Гурзуфе, который располагался в стенах построенной Константином Коровиным в начале ХХ века дачи «Саламбо». Наташа стоит, опираясь на широкие перила веранды, она застенчива и угловата, как многие подростки, и тонкое внутреннее ее напряжение, рожденное значимостью позирования художнику, невольно передается зрителю. В руке ее зеленая груша, сорванная, видимо, тут же в саду, расположенном за спиной девочки. На округлом столике стоит в обычной стеклянной банке сорванная веточка какого-то цветущего кустарника, а рядом лежит книга в обложке ультрамаринового цвета, и этот колористически контрастно решенный натюрморт привлекает к себе внимание не меньше, чем единственная красная ягода на кустарнике поодаль от Наташи и рассыпанные по платью девочки алые горошины, очень похожие на черешню – один из любимых символов художника, являющийся заглавной темой одноименного произведения и изображенный им еще в нескольких полотнах. Блики, намеченные кистью автора, создают ощущение подвижности воздушно-световой среды, в которой и сама героиня кажется сотканной из солнечных лучей. Портрет, написанный Моисеенко широким свободным мазком, несмотря на свою графичность, передает радостное ощущение пленэра и является прекрасным продолжением импрессионистической традиции, свойственной произведениям В.А. Серова и К.А. Коровина. И каждый гость картинной галереи, встретившись с этим полотном в залах Тверского императорского дворца, может окунуться в тепло, исходящее от юной Наташи, овеянной морским дыханием и освещенной гурзуфским солнцем.