Глобальный кризис глобальной культуры

Наиболее здравая оценка ситуации, сложившейся в современной мировой культуре, на мой взгляд, дана в книге выдающегося английского историка Эрика Хобсбаума (1917-2012) «Разломанное время», недавно вышедшей в русском переводе. Прежде чем пересказать основные положения книги, я хочу заметить, что британские историки в массе своей имеют любопытную особенность – они крайне осторожны в формулировке выводов, поэтому некоторые тезисы Хобсбаума я буду, что называется, «спрямлять» для экономии места и читательских усилий.

Начнем по пунктам, чтобы впоследствии проверить на соответствие этим пунктам современной российской культурной действительности.

1. В конце XIX – начале XX веков «классический» капитализм фактически покончил жизнь самоубийством. Быстрый рост массового производства повлек за собой ломку традиционных социальных иерархий; в связи с этим под сомнение была поставлена и ценность элитарных форм культуры, свойственных девятнадцатому столетию.

2. В двадцатом веке культурная продукция ускоренными темпами разделяется на две основные группы: основная ее часть попадает на свободный рынок (поп-культура во всех проявлениях), меньшая, более традиционная, доля во все большей мере нуждается во внешнем спонсировании.

3. После Второй мировой войны в развитых западных странах сложился определенный баланс в финансировании жанров, требующих внешней поддержки. Речь идет о комбинации государственного и частного спонсорства с рыночными элементами, например, в связи с организацией оперных и джазовых фестивалей.

4. В конце прошлого – начале нынешнего века этот баланс начал все более смещаться в сторону государственной поддержки «проблемных» жанров, в связи с чем неизбежной становится нарастающая идеологизация культуры.

5. Диверсификация видов искусства в новых условиях приводит к тому, что одни из них утрачивают общую перспективу развития (живопись, скульптура), а другие лишаются непосредственной связи с широкой аудиторией (классическая музыка, опера, балет). Произведение искусства перестает быть законченным целым (артефактом) и становится, скорее, медийным событием с неопределенными границами и столь же размытым содержанием.

Безусловно, все эти пять пунктов в совокупности заслуживают обозначения в качестве «кризиса»; по крайней мере, кризиса культуры в привычных нам формах.

Теперь займемся проверкой современной российской культуры на предмет ее соответствия тезисам Хобсбаума.

1. К схожему результату кризиса элитарной культуры Россия пришла иным путем – через строительство так называемого социалистического общества. Ломка социальных и культурных иерархий имела при этом гораздо более радикальные формы, чем на Западе.

2. На протяжении всего советского периода разделение культуры на поп-рыночную и высокую-спонсируемую искусственно сдерживалось государством. Тем быстрее оно осуществилось с начала 90-х; о качестве местной поп-культуры умолчим.

3. Развитой системы частно-государственного спонсорства «высокой культуры» в современной России не сложилось; свою роль при этом сыграли и национальные традиции государственного культурного доминирования, и отсутствие полноценного культурного менеджмента.

4. То, что, по мнению Хобсбаума, на Западе становится намечающимся трендом – преобладание государства в сфере культуры, – в России давно и прочно является безусловной реальностью.

5. Последний тезис британского историка о нарастающей качественной диверсификации различных видов культурного творчества имеет универсальный характер и вполне может быть отнесен и к России.

Таким образом, в области культуры Россия – зачастую кривыми и окольными путями – к началу двадцать первого столетия пришла к положению дел, в принципе сопоставимому с западным. По существу, речь идет о ситуации общего культурного кризиса, которая лишена многочисленных западных нюансов и в определенном смысле обозначена более четко и рельефно. Это соображение важно потому, что проблемы региональной российской культуры не являются чисто региональными, а содержат в себе элементы глобального культурного кризиса. Соответственно, и стратегии выхода из кризиса должны учитывать мировой опыт культурного строительства.

Я вижу две такие возможные стратегии, которые можно условно обозначить как «шаг назад» и «шаг вперед».

Шаг назад предполагает использование опыта послевоенного Запада 60-х – 90-х годов, когда профессиональный культурный менеджмент выстроил там сбалансированную систему спонсирования ряда проблемных видов культурной деятельности и управления этой деятельностью. Вся загвоздка здесь в том, что к менеджменту такого рода категорически не следует допускать самих артистов, художников и музыкантов.

Управленческий непрофессионализм, творческие амбиции и конкуренция – все это лишает возможности организовывать творческие процессы «изнутри». Конечно, исключения из правила бывают, но не более того. Менеджеров такого профиля и класса в провинции сегодня не заметно; региональные отделения творческих союзов не годятся на эту роль по определению. Единичные удачные примеры вроде деятельности Тверской областной филармонии должны всячески поддерживаться на административном и общественном уровне и стать образцами для воспроизводства.

Шаг вперед подразумевает использование идеологического тренда, который в перспективе будет только усиливаться. Региональная культура получит свой шанс в условиях формирования идеологии регионализма, которая во всем мире становится дополнением (не антитезой, а именно дополнением) к процессам глобализации. Уровень «государства» – это уровень вчерашнего дня. Будущее – за подвижной системой групповых и индивидуальных идентичностей, в которой уровень региона в силу своей очевидности и практической востребованности будет одним из основных, если не главным. Вполне возможно, что в России с ее традицией сильной идеологизации культуры путь к региональной идентичности может быть спрямлен и пройден быстрее и легче, чем на Западе.