Мелихово

В Лопасню

Однажды я проснулся рано утром дома в Москве, в одиночестве.

И подумал о Чехове.

Точнее, о том, что никогда не был в Мелихово, его усадьбе, где прожил он семь счастливых лет.

И еще вспомнилась история, рассказанная Таней, когда мы с ней только-только поженились. Сон ее случился даже до нашего знакомства, однако имел забавное продолжение (цитирую по своей повести «Путь», посвященной Тане):

«Снился Тане сон, что муж ее – Чехов. И не какой-нибудь там однофамилец, а именно Антон Павлович. И она обращалась к нему «Антоша», что явно свидетельствовало об определенной доверительности и привычке друг к другу. Во сне Антоша был в халате. И, кажется, снился он Тане не один раз. И Чехов, и халат. Поэтому, когда мы поженились, нашим едва ли не первым «семейным» приобретением был полосатый халат – для меня. Раньше я никогда не носил халатов, позже, когда он истаял от времени, тоже».

Таким странным образом выходит, что у нас с Чеховым едва ли не родственные связи, а вот до совсем близкого от меня – чуть больше семидесяти километров – Мелихово я пока так и не добрался.

И я решил больше не откладывать и стал искать возможности максимально быстро доехать до города Чехова – теперь так называется бывшая станция Лопасня.

Электрички от Курского вокзала ходили как-то редко и чрезвычайно неудобно, и я решил ехать на каком-нибудь автобусе. Оказалось, что они идут от метро «Лесопарковая» на юге Москвы, до которой мне ехать от моего «Беляево», как показывала интерактивная карта метро, буквально шестнадцать минут.

На «Лесопарковой» я не сразу, но нашел нужную остановку. И даже автобус с необходимым номером подошел довольно быстро. Автобус был не московский, а подмосковный, и расплачиваться надо было непосредственно с водителем, но денег он с меня почему-то не взял – день какой-то у них случился особый, бесплатный. Утро было еще раннее, а день, кажется, субботний, и попутчиков со мной оказалось от силы человека два-три, посему ехал я с большим комфортом, лучше, чем на такси, потому что в автобусе ты сидишь выше и видно тебе шире и дальше.

Город Чехов находится ровно к югу от Москвы и до одноименной станции мы доехали без пробок за час с небольшим.

Совсем неподалеку от станции города Чехова, на улице Чехова, я быстро нашел Музей писем Чехова. На самом деле Музей писем А.П. Чехова – это в значительной степени заново возведенное здание почтового отделения на станции Лопасня, к созданию которого Чехов тоже имел непосредственное отношение, то есть до Чехова здесь даже почты не было. Это, возможно, история для отдельного рассказа, но ограничимся кратким перечислением фактов.

Чехов поселился в Мелихово, в 12 верстах от Лопасни, в 1892 году. А так как Чехов письма часто писал и получал, то почта была для него учреждением необходимым, да и прочим жителям Лопасни и окрестностей таковое заведение казалось нелишним, потому в создании почтового отделения он и принял активное участие. Местной интеллигенцией вместе с Чеховым в августе 1893 года был организован сбор подписей для подачи прошения в Московский почтово-телеграфный округ, а после одобрения – и сбор добровольных пожертвований на строительство почтового здания. Открытие состоялось в январе 1896 года, а с октября заработал и телеграф.

Музей писем А.П. Чехова здесь был открыт в 1987 году. Письма Чехова тут являются главными экспонатами, однако представлена и «история почтового дела» в Лопасне. По свидетельствам очевидцев, здесь «можно увидеть обстановку почтового отделения конца XIX века, познакомиться с мемориальными предметами: весами для взвешивания конвертов, пресс-папье, аппаратами Морзе и Белла, почтовыми штемпелями и т. д.»

Писем Чехова, равно как и аппаратов Морзе и Белла и прочее, я не видел, так как музей по причине довольно раннего утра был еще закрыт, зато меня в сквере возле музея встретил трехметровый бронзовый Антон Павлович в длинном пальто, с тростью в одной руке и со шляпой в другой, работы скульптора Михаила Аникушина. Памятник хороший, на мой взгляд, лучший из всех, что я видел, совсем не «хрестоматийно-школьный», а усталый и грустный, очень живой.

Поздоровавшись с Чеховым, я уже на такси отправился в Мелихово, где и оказался минут через двадцать – как раз к самому открытию, так что был едва ли не первым посетителем и успел практически в одиночестве побродить по дорожкам усадьбы и заглянуть-посмотреть в различные чеховские помещения: амбулаторию, главный желтый дом с мавританской верандой и второй, маленький, домик – бело-серый флигель с высокой двускатной деревянной крышей, коричневым балконом и ведущей к нему лестницей. Этот флигель сам Чехов и построил в 1894 году.

Будет тесно…

Имение Мелихово в Серпуховском уезде близ станции Лопасня Московско-Курской железной дороги Чехов купил в 1892 году.

Тут лучше слово дать самому Чехову. Вот что он писал своему многолетнему корреспонденту и издателю Алексею Суворину в феврале 1892 года:

«Третьего дня я был в имении, которое покупаю. Впечатление ничего себе. Дорога от станции до имения всё время идет лесом. Расстояние такое, как от Боброва до Коршева. Само имение симпатично. Дом новый, крепкий, с затеями. Мой кабинет прекрасно освещен сплошными итальянскими окнами и просторнее московского. Но в общем будет тесно. Амбары и проч. постройки новы. Сад и парк хороши. Инвентарь, если не считать рояля, никуда не годен. Парники хороши. Оранжереи нет.

Покупать имение скучно. Это раздражающая пошлость. Всё время, после того как мы расстались, я делал глупости и среди пошляков чувствовал себя непрактичным дураком, который берется не за свое дело. Я рыскал по всякого рода паразитным учреждениям и платил вдвое больше, чем рассчитывал… Формальности по покупке обошлись мне дороже тысячи рублей. Художник, продавший мне имение, шалый человек, из страха, что я могу отлынуть, всё время лгал мне и в крупном, и в мелочах, так что каждый день я делал открытия. Имение его оказалось всё в долгах, и я должен был платить эти долги, причем брал ничего не стоящие расписки; если старший нотариус не утвердит купчей, то деньги мои пропадут.

Утверждение должно последовать в понедельник. Во вторник я еду в имение и буду жить там до июня. Потом удеру в Феодосию и на Кавказ, потом в Петербург. Слава богу, за квартиру и за дрова уже не платить. Лесу у меня 160 десятин, и дров хватит.

Вещи уже уложены. Вчера отправил 60 пудов багажа, что обошлось дешевле 6 рублей…»

И в том же письме, чуть ниже, уже «по-хозяйски»:

«Купил я 20 линей и выпустил их в пруд. На развод. Заказал рыбникам карпий».

Про «будет тесно» – не фигура речи, а понимание. Чехов с юности буквально содержал свою немалочисленную семью, а тут, в Мелихово, вместе с ним сразу, уже в марте 1892 года, поселились мать, отец и сестра Мария. Первое время здесь жил и брат Михаил Чехов. Каждому нужна была комната – отсюда и тесно. Так что работал Чехов часто не в кабинете дома, а во флигеле, где обстановка воссоздана почти буквально: там совсем малюсенький кабинет и спальня. Здесь написана «Чайка». А в целом за семь лет в Мелихово написано около сорока чеховских произведений, в том числе «Палата № 6», «Дом с мезонином», «Мужики», «Человек в футляре», «Черный монах», «Моя жизнь», «В овраге», «Ионыч», «Чайка», «Дядя Ваня».

Сад, огород и Хина с Бромом

На саму территорию усадьбы можно пройти и без билета, его спрашивают только при входе в мемориальные здания, на самом деле восстановленные после создания музея, но всё здесь почему-то выглядит по-настоящему, будто подлинное.

Подлинными всерьез являются флигель с балконом, построенный Чеховым, пруд, где Чехов по утрам в одиночестве удил рыбу, аллеи и чуть в стороне от веранды главного желтого дома насыпная «горка», где любили сиживать домочадцы и чеховские гости – тот же Левитан, писавший здесь этюды.

Перед главным домом разбиты были сад и огород, называвшийся Чеховым «Юг Франции». Ухаживала за ним в основном сестра Мария Павловна, и у нее тут вызревали артишоки, баклажаны, перцы, томаты, арбузы и дыни. Были, естественно, и яблони, и вишни. Сам Чехов посадил кусты сирени и жасмина. Заботливыми руками работников музея сад и огород поддерживаются – всё здесь цветет и плодоносит с весны до осени, как и при Чехове.

Издатель Николай Лейкин в 1893 году подарил Чехову двух черно-рыжих такс. В благодарственном ему письме Антон Павлович писал: «Вчера наконец прибыли таксы, добрейший Николай Александрович. Едучи со станции, они сильно озябли, проголодались и истомились, и радость их по прибытии была необычайна. Они бегали по всем комнатам, ласкались, лаяли на прислугу. Их покормили, и после этого они стали чувствовать себя совсем как дома. <…> Большущее Вам спасибо». Знаменитые имена Хина и Бром – в честь лекарственных средств – собакам придумала Мария Павловна. А Чехов добавил им и уважительные отчества – Марковна и Исаевич соответственно. Таксы спали у Чехова в кабинете и сопровождали его по грибы.

С одной из них, то ли с Хиной, то ли с Бромом, подмышкой Чехов в том самом длинном пальто, с тростью, в кепке и без знаменитого пенсне снялся на мавританской веранде большого дома. Мое любимое чеховское фото.

А в одном из уютных уголков усадьбы Хине и Брому установлен памятник в натуральную величину.

«…мы продаем наше Мелихово…»

12 октября 1898 года умер отец Чехова Павел Егорович. «Мне кажется, что после смерти отца в Мелихово будет уже не то житье, точно с дневником его прекратилось и течение мелиховской жизни», – писал Чехов в одном из писем.

И сам Чехов уже по большей части жил в Ялте. Пришлось с усадьбой расстаться: «…мы продаем наше Мелихово. После смерти отца там уже не хотят жить, всё как-то потускнело… И в беллетристическом отношении после «Мужиков» Мелихово уже истощилось и потеряло для меня цену».

Продано Мелихово было со всей обстановкой, лишь самое дорогое сердцу и памятное перевезли в Ялту: картины Левитана, портреты Пушкина и Толстого, мебель, сделанную «руками мелиховских крестьян, – шкаф, буфет, умывальный столик, полочка, различные подарки». Давно уже не практиковавший как врач, захватил Антон Павлович с собой и набор хирургических инструментов, которыми пользовался в Мелихово. Уже в Ялте Левитан нарисовал для Чехова «мелеховский» пейзаж – стога сена в лунную ночь. Стоит этот этюд, насколько помню, на каминной полке в ялтинском кабинете писателя.

Последний раз Чехов был в Мелихово в августе 1899 года. Говорят, долго сидел на балконе флигеля и смотрел на деревню, поля и леса. «А через две недели, – вспоминала Мария Павловна, – обойдя в последний раз нашу мелиховскую усадьбу, лес, поля, сад, дом, с которым было связано столько воспоминаний, простившись со всеми, и я двинулась в путь».

После Чехова у местных крестьян осталась о нем добрая память и школа, построенная его стараниями и во многом на его средства (две школы еще и в Лопасне). К слову, в Крыму, в Мухалатке, он тоже построил школу – когда собранных средств не хватило, он отдал на ее завершение весь свой годовой гонорар за спектакли в Московском художественном театре.

Село, школа и фальшивый зуб

Ближе к полудню посетителей в усадьбе заметно прибавилось. Благо я уже всё увидел, что хотел, и, миновав дом и «горку», отправился в село Мелихово. Дома здесь есть и вполне ухоженные, и полузаброшенные.

В «чеховской» сельской школе, суперсовременной по тем временам – даже с теплым туалетом, пусть и «по деревенским» меркам – местные детки учились аж до 1972 года.

В самом центре села за огромным забором с вычурными коваными воротами возвышался выстроенный из оранжевого кирпича домина, в момент моего там появления выставленный на продажу. Выглядел он здесь как фальшивый, хотя и дорогой зуб.

Будь у меня деньги, я бы его купил.

И снес.

В память об Антоне Павловиче Чехове.

Фото автора