«Буря» Айвазовского

Живописные картины русского мариниста Ивана Константиновича Айвазовского (1817–1900) известны каждому. В искусствоведческой литературе существует сформировавшееся знание о нем как о салонном художнике, истинном представителе позднего романтизма в русской живописи. Кажется, что сюжет и образный строй картин Айвазовского близок и понятен, не требует дополнительных разъяснений. Бескрайнее море – главный и почти единственный герой его произведений.

Айвазовский родился и большую часть жизни прожил у черноморского побережья Крыма, но практически не делал натурных зарисовок. Бесчисленные морские пейзажи художник создавал в мастерской, идеи полотен приходили к нему внезапно. По словам автора, «движения живых стихий неуловимы для кисти: писать молнию, порыв ветра, всплеск волны – немыслимо с натуры. Сюжет картины слагается у меня в памяти, как сюжет стихотворения у поэта».

Если отойти от академической трактовки творчества знаменитого художника, философия его картин, созданных более полутора века назад, окажется близка более современным идеям, искусству конца XIX – первой половины XX века. И.Н. Крамской называл Айвазовского главным метафизиком русского искусства. Будучи авторитетным и строгим критиком, идеологом реалистического направления в русской пейзажной живописи, он считал, что полотна мариниста «поражают смыслом и высокой поэзией».

Ощущение философского контекста усиливается при рассмотрении монохромных произведений Айвазовского. Графическое наследие мастера не уступает живописному. Наряду с эскизами к большим картинам он создал множество законченных графических листов в различных техниках: карандаш, акварель, литография.

Даже с помощью простых выразительных средств – линии и светотени – он добивался эффектной передачи объема и пространства. В некоторых графических работах художник прибегал к нетривиальным материалам и техническим приемам. Представленный рисунок является примером его экспериментов с грунтованной бумагой.

Фабричная бумага папье-пелле (papier-pelle) получила широкое распространение в 1850-е годы и стала весьма популярна среди европейских и российских рисовальщиков второй половины XIX века. При ее изготовлении на бумажную основу в несколько тонких слоев наносился белый гипс. Верхний слой иногда тонировался в один цвет или градиент из нескольких оттенков. Особенности технологии позволяли художникам использовать в работе разнообразные приемы: штриховку, растушевку, процарапывание до белого мелованного грунта ланцетом или другим заостренным инструментом.

В работе с папье-пелле немалую роль играет мастерство художника – нанесенный на гипс рисунок невозможно исправить. Айвазовский виртуозно применял возможности нового материала. С помощью процарапывания ему удавалось особым образом передать пену и блики на гребнях волн.

Графический лист «Буря» может быть одним из этюдов к одноименной живописной картине 1851 года из собрания Государственного Русского музея. Также известны схожие по сюжету, композиции и технике рисунки первой половины 1850-х годов. Работа невелика по размерам, но выполнена в свободной, широкой манере и создает впечатление законченного произведения. Экспрессия образа и динамика композиции достигнуты минимальными средствами. Растушеванным темным пятном слева показана разыгравшаяся стихия. Штормовой фронт надвигается на небольшой бриг, идущий на спущенных парусах. Деликатные тонкие линии в рисунке корабля подчеркивают его хрупкость перед лицом стихии. Контраст света и тени усиливает глубину пространства.

В изобразительном наследии мастера образы бушующего моря не уступают по численности спокойным прибрежным маринам. К теме разгневанной стихии он обращался в разные десятилетия творческой жизни. В автобиографии Айвазовский писал: «Кораблекрушения изображал я нередко на моих картинах, но зрители видели их лишь издалека, угадывая сердцем и воображением те ужасы, которые свирепствуют в хрупких деревянных стенах корабля, разрушаемых волнами».

Небо и вода, две величественные силы, соединившиеся в едином порыве, и кажущийся незначительным на их фоне одинокий корабль – стремление художника изобразить бесконечность Вселенной и место, занимаемое в ней человеком. В его буре присутствует красота созерцания неподвластной человеку стихии, глубина метафизического понимания природы.

Пристальное рассмотрение графики Ивана Константиновича Айвазовского расширяет наше привычное представление о творчестве знаменитого русского мариниста. В его философских размышлениях нет трагизма. В законченной картине или скромном этюде у Айвазовского сильно иносказательное, символическое значение – это всегда надежда на успокоение бури и чудесное спасение, вера в жизнь.