«Красин»

В 1927 году советская страна отмечала первый юбилей Октября. По этому случаю Совнарком организовал в столице большую выставку художественных произведений, посвященных революции, на которой в числе 230 работ, представленных 130 мастерами, экспонировался и портрет Леонида Борисовича Красина (1870–1926), сегодня привлекающий внимание посетителей залов советского искусства Тверской областной картинной галереи не только своей монументальностью, но и рядом любопытных деталей, передающих дух исторической эпохи.

Автор полотна Петр Митрофанович Шухмин (1894–1955) начал свои живописные опыты в московской студии одного из последних представителей передвижников Василия Мешкова, а на заключительном курсе Академии художеств стал одним из самых успешных учеников в мастерской Дмитрия Кардовского. Однако охваченный патриотическими настроениями, он в 1916 году, накануне выпуска, оставил академию и пять лет воевал сначала на фронтах первой мировой, а затем гражданской войны. Возвратившись в искусство лишь в 1922 году, Шухмин выступил одним из основоположников Ассоциации художников революционной России (АХРР). Творческим кредо художника стал героический реализм.

Обращение художника к личности Красина не случайно. По словам Анатолия Луначарского, темы работ к выставке выбирались в большинстве случаев самими авторами, но не исключалось и влияние системы государственного заказа. Безвременный уход дипломата за год до десятилетия Октября запустил процесс увековечения его памяти, выразившийся в появлении многочисленных топонимов, переименовании арктического ледокола и названии новой карандашной фабрики, чей логотип – наполовину заштрихованный шестиугольник – станет хорошо знакомым многим поколениям советских школьников.

Леонид Красин был весьма многогранной личностью. Талантливый инженер, революционер с тридцатилетним стажем, вынужденный эмигрировать из России, но сумевший, несмотря на это, занять, выражаясь современным языком, пост топ-менеджера компании «Сименс», после революции принял приглашение большевиков и сумел стать одним из деятельных вдохновителей технологического прогресса нового государства, фактически заложившим основы советской внешней торговли, представлявшим страну на международной арене, служа полпредом в Англии и Франции.

Композиция полотна разворачивается в пространстве рабочего кабинета. Можно только предположить, сколько их за свою жизнь сменил красный дипломат. Ввиду обстоятельств написания портрета интерьер можно считать скорее сочиненным, чем реальным, и тем не менее Шухмину удивительным образом удалось передать атмосферу рабочего пространства, создававшегося вокруг Красина.

Соратник революционера Николай Буренин, один из организаторов «Боевой технической группы», так характеризовал одно из нелегальных рабочих помещений Красина в 1905 году: «Он держал в руках множество нитей. Их не было видно, но они надежнее стальных проводов соединяли с самыми разными участками боевого подполья. Его служебный кабинет с письменным столом, заставленным беспрерывно звонящими телефонами, напоминал командный пункт военачальника. С той лишь разницей, что приказания отдавались не в открытую».

Спустя полтора десятилетия Глеб Кржижановский обстановку в кабинете наркома описывал так: «Улица голодного пайкового года, года решающих событий на фронте. Просторный, холодный кабинет, завешанный картами железных дорог. Стройная фигура Красина, склонившаяся над грудой депеш, со всех сторон взывающих о беде, о величайшем напряжении сил. Артерии боев – линии ожесточеннейших боев. Телефонные звонки. Напряженно стало его лицо и в лучах оживленного подъема».

Выдвинутый ящик, снятая трубка телефона, бумаги, не разложенные, а скорее даже разметанные по столу, свернутый в трубку чертеж, красный карандаш – все эти детали, усиленные цветовыми акцентами, придают динамику композиции. Характерные для работ Шухмина суховато-чеканная форма и суровость колорита во многом объясняются усвоенными им наставлениями Дмитрия Кардовского о том, что для достижения наибольшей выразительности следует как бы «лепить форму цветом».

Героиня Ии Савиной Вера Комиссаржевская в фильме «Красный дипломат» иронично называет Леонида Борисовича «галантным экспроприатором». Действительно, и скупые кадры кинохроники, и немногочисленные фотографии, одной из которых вдохновлялся при написании портрета и Шухмин, представляют нам человека с безупречным чувством стиля. «Костюм сидел на нем так ловко, как будто Красин родился в таком костюме.

От всех партийцев, кого я знал, он резко отличался – разумеется, не только внешним лоском и спокойной точностью речи, но и еще чем-то, чего я не умею определить», – пишет Максим Горький. Сотрудник госаппарата Семен Либерман подчеркивал, что своей внешностью Красин не был похож на общую массу помощников Ленина – «он всегда был отлично одет, его галстук соответствовал цвету костюма и рубашки, и даже булавка в галстуке была воткнута как-то особенно ловко и щегольски».

Вся энергия Красина, казалось бы, сосредоточена в его руках, одна из которых твердо опирается на стол, а вторая уверенно сжимает лист бумаги. Максим Горький, вспоминая первое его рукопожатие, отмечал ощущение «очень сильной и жесткой руки рабочего человека», на первый взгляд шедшее вразрез с его элегантной манерой одеваться, которая часто настораживала многих большевиков, но располагала западных коллег на многочисленных переговорах, подчас решавших судьбу советского государства.