Рихтер

Среди десятков портретов, запечатлевших в разные годы гения русского исполнительского искусства Святослава Рихтера, полотно кисти Иосифа Серебряного, представленное сегодня в постоянной экспозиции Тверской областной картинной галереи, выделяется не только своей монументальностью, но и удивительным мастерством живописца, сумевшего передать страстный исполнительский темперамент маэстро.

За смелостью композиции и легкостью мазка скрываются долгие творческие поиски художника. Достичь портретного сходства для Серебряного – задача явно второстепенная. Гораздо важнее – уловить мгновение, в котором разом выразится вся суть рихтеровского дарования. Для этого нужно заставить портрет зазвучать. Но как это сделать?

Серебряный работает над поиском решения не один год. Зная, что Рихтер не любит позировать, живописец наблюдает за ним издалека. Он старается не пропустить ни одного ленинградского концерта маэстро, собирает внушительную фонотеку его пластинок. Художник делает эскиз за эскизом, но не находит верного пути в создании образа. Пока однажды ему вдруг не представился случай увидеть игру Рихтера с необычного для простого зрителя ракурса – по ту сторону сцены филармонии. Момент творческого озарения Серебряный вспоминает так: «… здесь вдруг увидел Рихтера необыкновенно собранным и мощным в своей монолитной компактности и какой-то особой скульптурной цельности. Так зародилась мысль портрета: черный силуэт фигуры на светлом фоне, экспрессивное движение, горизонтали сближенных «бронзовых» масс головы и рук – и под ними белая вертикаль клавиатуры».

Рихтер отрешен. Ничто не должно стоять между ним и музыкой. Отсюда низкий наклон головы, полузакрытые глаза, чрезвычайно напряженный, высокий, словно высеченный из камня лоб. Глядя именно на этот портрет Рихтера, вдруг понимаешь, что знаменитая цитата о нем из воспоминаний его учителя Генриха Нейгауза «… в его черепе, напоминающем куполы Браманте и Микеланджело, вся музыка, вся прекрасная музыка покоится, как младенец на руках рафаэлевской Мадонны» – здесь обретает настоящее визуальное воплощение.

Сознательно гиперболизируя образ музыканта, Серебряный уделяет особое внимание и изображению рук мастера. Чтобы передать точность исполнительского жеста пианиста, художник лепит из пластилина несколько объемных моделей и долго экспериментирует с ними, чтобы затем перенести на холст. Кажется, что музыка зарождается в кончиках пальцев маэстро еще до того, как они коснутся клавиш.

Это «портрет-мгновение», отразивший наивысшую степень мастерства Рихтера-интерпретатора, который, словно медиум, наполняет зал духом Шопена, Брамса или Вагнера и уносит слушателей за пределы концертной условности. Аскетичность колористического строя картины, быстрые и точные движения кистью – по живости и непосредственности манеры письма видно, что Серебряный был также глубоко захвачен процессом создания изображения, как и Рихтер моментом исполнения музыки.

Мне кажется, что понять всю глубину замысла Серебряного-живописца можно, только слушая игру Рихтера-виртуоза. И сегодня у нас есть такая возможность. Достаточно сохранить в своем телефоне запись любого концерта маэстро, прийти в Восточную башню Тверского Императорского дворца, надеть наушники и смотреть, как оживает портрет под звуки музыки!