«Зрители. В театральной ложе»

Пара десятилетий прошлого века – 1920–30-е годы – по праву считаются одним из самых ярких периодов в истории советской графики. В творческой среде происходили поиск нового изобразительного языка, расширение выбора сюжетов, формирование и развитие различных направлений. Одной из центральных фигур кипящей художественной жизни того времени был Александр Александрович Дейнека.

Произведения известнейшего мастера советского и мирового искусства не перестают восхищать зрителей всех поколений. Александр Дейнека был одним из тех одаренных художников, буквально родившихся с карандашом в руке. Он вспоминал позднее: «В пять лет я засыпал над рисунками от творческого напряжения»[1].

В родном Курске девятнадцатилетний Дейнека работал фотографом в отделении уголовного розыска, а двумя годами позже руководил художественной студией, оформлял декорации и монументальные панно для театральных постановок, создавал агитплакаты «Окна РОСТА». К середине 1920-х годов за спиной художника уже графический факультет ВХУТЕМАСа, где он учился у признанного мастера ксилографии Владимира Андреевича Фаворского, и несколько лет активной работы в книжной и журнальной иллюстрации, способствовавшие формированию узнаваемого стиля его монохромных произведений.

Дейнека создал сотни рисунков для журналов «Безбожник у станка», «Прожектор», «Даёшь». Многие из этих работ передают дух эпохи точнее архивных фотографий. Сиюминутность обыденных жизненных ситуаций остро подмечена автором, иногда всего в нескольких штрихах черной туши.

Современникам не удалось избежать внимательного взгляда талантливого художника. Характеры, увиденные им в реальности, с необычайной ясностью перенесены на белый лист бумаги. Спортсмены, шахтеры, работницы, кавалеры-франты и дамы в модных шляпках – точность трактовки форм превращает портретную зарисовку с натуры в калейдоскоп типажей, определяющих стиль своего времени.

Рисунок тушью «Зрители. В театральной ложе», выполненный в 1925 году, переносит нас во времена расцвета новой экономической политики СССР.

Представители новой московской «аристократии» заняли свои места в ожидании спектакля: дама в модном платье с меховой накидкой в сопровождении авторитетного кавалера, на лице которого вместо глаз наблюдается лишь пенсне. Как не вспомнить тут рассказы Михаила Зощенко? «А в свое время я, конечно, увлекался одной аристократкой. Гулял с ней и в театр водил. В театре-то всё и вышло. В театре она и развернула свою идеологию во всем объеме»[2].

«Нэпачи» и «нэпманы» в произведениях Дейнеки – герои скорее отрицательные, им всегда противопоставлен сильный телом и духом советский спортсмен или человек трудящийся. Но даже безусловный сатирический подтекст в интерпретации автора часто лишен гротеска и грубой карикатурности, свойственных, например, Кукрыниксам.

Его «говорящие» портреты–социальные типы освобождены от второстепенных деталей, отличаются цельностью композиции, острой графичностью рисунка и ярким контрастом силуэтов. Еще одна особенность черно-белой графики Дейнеки – умение создать законченное и понятное зрителю пространство с помощью нескольких характерных деталей. Пара волнистых линий и штрихов – и в нашем сознании возникает полноцветная картина театрального интерьера с обивками бордового бархата и золотистыми кистями драпировок.

Найденные молодым художником выразительные средства и приемы, выверенные и отточенные во время иллюстрирования сатирических журналов, в дальнейшем прослеживаются не только в графическом, но и в живописном его наследии. Большой художник, Александр Дейнека безупречно чувствовал эпоху и характеры современников. Графические произведения мастера, отмеченные чертами его индивидуальной творческой манеры, представляют чрезвычайную ценность для русского искусства XX столетия.

[1] Дейнека А. Из моей рабочей практики. М., 1961. С. 5
[2] Зощенко М. Аристократка. 1923